IN/OUT— техника в шоу-бизнесе #42
Евгений Хавтан:«Быстрый успех — успех кратковременный»
«Спросите у любого на Цветном бульваре, кто лучше всех танцует твист и рок-н-ролл? Кто лучше всех играет Пресли на гитаре? На это каждый ответит...» Доподлинно не известно, насколько личность композитора и гитариста Евгения Хавтана соответствует личности героя суперхита группы «Браво» Васи — стиляги из Москвы, но, как мне кажется, в немалой степени, во всяком случае, по духу и настроению и, конечно же, по мастерству «зажигать» на гитаре рок-н-ролльными аккордами. Сегодня Евгений Хавтан у нас в гостях.
История популярной московской группы «Браво» началась ровно двадцать лет назад. Началась со скандально известного концерта в клубе завода «Энерготехпром», после которого вполне могла и закончиться. В самый разгар концерта на сцене появились сотрудники правоохранительных органов, и все музыканты были препровождены в местное отделение милиции. Больше всех досталось Жанне Агузаровой, у которой были проблемы с московской пропиской и паспортом, — ее арестовали, и следующие несколько месяцев она провела в следственном изоляторе. Остальные участники «Браво» отделались легким испугом и кипой объяснительных записок по поводу того, кто организовал концерт и где распространялись билеты. В результате этого события группа «Браво» попала в известный «черный список» запрещенных команд, в котором заняла третью строчку после «Аквариума» и «Алисы». Но это было вначале. Сейчас, по прошествии двадцати лет, этот коллектив хорошо знают и любят не только в России, но и далеко за ее пределами, а общий тираж только легально проданных у нас в стране пластинок приближается к шести миллионам.
Музыкальный стиль, в котором работает «Браво», чаще определяется как рок-н-ролл пятидесятых-шестидесятых годов, но мне кажется, что музыка этого коллектива выходит за четко определенные критиками рамки, поскольку год от года в ней что-то меняется. Если раньше это был 100-процентный зажигательный бит, то сегодня в музыке «Браво» больше романтических нот и, как мне показалось, немного грусти. Грусти по прошедшим временам, которую испытывают все выросшие из «оранжевых галстуков» люди, «зажигавшие» в свое время настоящий «московский бит» на Цветном бульваре и бродившие по «дороге в облака» в «желтых ботинках».
In/Out: Женя, рокабилити, твист, шейк — все это было очень давно, но ты со своей группой «Браво» вот уже двадцать лет успешно доказываешь, что даже «старая» музыка может быть интересна.
— Вообще для меня время пятидесятых и шестидесятых годов — это самый яркий период в истории популярной музыки. А если говорить о гитарной музыке — я имею в виду не инструментальную гитарную музыку, а вообще музыку, где гитара играет ведущие роли, — то все, что происходило и происходит сейчас, проистекает именно оттуда. Музыканты того времени оставили очень богатое наследство, в котором каждый может найти что-то для себя, для своего стиля. Этот источник неисчерпаем, потому и интересен.
In/Out: Одни говорят, что рок-н-ролл умер. Другие утверждают, что он жив, причем в их лице. В общем, в этом вопросе царит полная неразбериха, а точнее наверное будет сказать, что у каждого свой рок-н-ролл. Что под рок-н-роллом подразумеваешь ты?
— Для меня само это слово означает только музыку, которая была названа так с самого начала, то есть рок-н-ролл времен Элвиса Пресли и Чака Берри.
Музыкой Евгений увлекся в середине семидесятых. Тогда гремели аккорды Джимми Пейджа и Ричи Блэкмора, а самые смелые представители молодежи брали в руки самодельные гитары и пытались воспроизвести услышанное на дискотеках, которые тогда еще назывались танцами...
— Я взял в руки гитару, потому что мне просто захотелось играть. Я увлекся музыкой в седьмом классе школы, это был 1975 год. Тогда на весь мир гремели группы тяжелых направлений. Хард-рок «Deep Purple», тяжелый блюз «Led Zeppelin», гитарные пассажи, риффы — все это производило на меня очень сильное впечатление. Когда я стал играть на гитаре, мною двигало желание быть похожим на своих кумиров, играть так же, как они. Это было время повального увлечения гитарами. Гитары выпиливали, покупали, продавали, ими менялись, брали напрокат... В каждой школе, ДК, техникуме, клубе, были свои группы. В каждом районе были танцплощадки, на которых играли местные знаменитости.
Однажды я почувствовал непреодолимое желание играть. Я не думал о славе, деньгах и тому подобном, я просто не мог не играть. Первые уроки игры я получил при помощи родительского катушечного магнитофона «Нота-М». На нем было две скорости, и если переключить запись, сделанную на девятнадцатой скорости, на девятую, то все начинало звучать в два раза медленнее и на октаву ниже, так можно было достаточно достоверно «снимать» самые быстрые пассажи. Это был единственный способ получить какие-то навыки игры на электрогитаре, поскольку ничего другого не было. Да и что другое может быть? Я до сих пор твердо уверен, что «съ¸м» — это лучшая школа для музыканта. Нет и не может быть каких-то универсальных школ, которые могли бы сделать из человека серьезного музыканта, обладающего индивидуальной манерой игры. Поэтому лучшая школа — это твой вкус и магнитофон.
In/Out: Кто из гитаристов той эпохи в большей степени повлиял на твое гитарное мировоззрение?
— С течением времени мои пристрастия в музыке менялись. Началось все с Ричи Блэкмора, затем в моей жизни появился рок-н-ролл 50-х годов: Чак Берри, Джин Винсент, Скотти Мор — гитарист, который играл с Элвисом Пресли. Потом «Police», Энди Саммерс, произведший подлинную революцию в гитарном звуке: он первым стал использовать гитарные дилэи и компрессоры, до него этого никто не делал. Благодаря неординарному звучанию гитары он добился плотного, самодостаточного звучания небольшого коллектива. Еще один очень интересный гитарист — это Джонни Мар. При записи в студии он делал большое количество наложений — в некоторых произведениях до 20—30 гитарных треков, но этого совершенно не слышно и не заметно, настолько здорово и деликатно он это делал. Ну, конечно же, Брайан Сетцер, гитарист группы «Stray Cats». Сейчас он работает сольно, его проект называется «Брайан Сетцер Свингинг Оркестра».
По окончании школы Евгений поступил в Московский институт инженеров транспорта (МИИТ) и параллельно с учебой продолжил свои занятия музыкой. Уже в то время эти занятия стали для него настолько серьезными, что пришлось обзавестись фирменной гитарой и парой хороших примочек (страшно редкие вещи по тем временам). Сегодня у Жени есть целая коллекция замечательных гитар, среди которых имеются довольно редкие экземпляры, например, легенда музыки рокабилити Gretsch Chet Atkins Country Gentleman-64, Fender Jaguar 64, на нем Евгений играет на концертах, или Fender Stratocaster 73 — универсальный инструмент для любого музыкального стиля или, как про нее говорят — гитара «навсегда».
— Коллекционировать гитары я начал с момента, когда осознал простую истину — настоящий звук может дать только настоящий инструмент. Поэтому, если ты хочешь иметь несколько фирменных звуков, то придется иметь несколько соответствующих гитар. Мне часто приходится наблюдать на студиях такие моменты: приходит гитарист и просит сделать ему звук. На своем опыте я уже убедился, что в студии звук сделать нельзя. Если ты хочешь, чтобы твоя гитара звучала так же, как ты у кого-то слышал, то есть только один вариант — найти такую же гитару. Сейчас очень модны процессоры и эмуляторы, которые могут имитировать звуки разных гитар и усилителей, но это всего лишь имитация, которая всегда проигрывает звуку «первоисточников».
In/Out: Если говорить о звуке, то его характер определяется, наверное, не только гитарой, но и усилителем. Какие усилители используешь ты?
— Мой любимый гитарный усилитель — это VOX АС30. Очень популярная модель и у нас, и на Западе, особенно усилители старых выпусков. На концерте я использую ламповый Fender Acoustic с 18-дюймовым динамиком. Я очень настороженно отношусь к транзисторным усилителям — есть модели с интересным звуком, но в большинстве своем они проигрывают ламповым.
In/Out: Как видно из твоих предпочтений по части гитар и усилителей, ты предпочитаешь аналоговый звук. Как ты записываешь гитару?
— При записи очень многое зависит от продюсера — человека, который определяет, как в конечном результате должна звучать запись, но и я сам, конечно же, участвую в отстройке звука гитары. Как уже было сказано выше, изначально звук определяется звуком гитары. Затем идет ламповый усилитель. Микрофоны мы ставим обычно с двух сторон, со стороны динамика и сзади усилителя. Если есть возможность, то ставится третий микрофон, который снимает комнату: этот микрофон очень здорово оживляет звук и делает его более естественным. Я редко пользуюсь какими-то перегрузками, за исключением перегрузки усилителя, то есть весь звук формируется в самом усилителе. Записывать звук гитары можно только на ленту — это мое твердое убеждение: компьютер, какой бы он ни был хороший, какой бы хороший ни был конвертер, все равно дает неестественный стеклянный звук. Потом, при необходимости, можно перегнать звук с ленты в компьютер, поскольку теперь он уже имеет аналоговый колорит. Я, например, всегда слышу разницу между звуком, записанным на ленту, и звуком, записанным в компьютер, и обмануть слух невозможно. Поэтому 24-канальный аналоговый магнитофон — это оптимальный вариант для записи «Браво».
Нынче мало кто любит возиться с лентой. Многие студии либо распродали, либо задвинули свой аналоговый парк по дальним углам и «долгим ящикам». В звукозаписи воцарилась эпоха компьютеров, сэмплов и виртуальных синтезаторов: компьютерные технологии очень рентабельны, а звукозапись, как известно, — это тоже бизнес. У нас все реже и реже вспоминают о старых способах записи, а если и вспоминают то чаще всего в ностальгическом ключе, в то время как на задающем тон Западе уже начинают сдувать пыль с аналоговых «таскамов» и «штудеров», а сделанная без единого сэмпла запись преподносится как выдающееся достижение.
— В Москве практически не осталось студий, в которых делали бы целиком аналоговую запись, удовлетворяющую требованиям живого коллектива. Это становится очень большой проблемой. Когда появились компьютеры, все быстро отказались от магнитофонов, накупили Pro Tools’ы — это удобно и быстро, хотя, на мой взгляд, пользоваться ими как следует так и не научились. К большому сожалению, не осталось не только студий, «заточенных» под «живую» музыку, практически не осталось специалистов, умеющих работать со звуком в аналоге. Это связано с тем, что сегодня это не очень востребованная профессия. Музыканты предпочитают компьютер, потому что это удобно, можно работать дома, это гораздо дешевле, чем снимать аналоговую студию, и поэтому специалисты, которых не так много и было, либо уходят, либо начинают работать в цифре, постепенно теряя квалификацию. Ведь для того, чтобы стать хорошим звукорежиссером, нужен колоссальный опыт. А где его взять, если везде пишут сплошную «фанеру»? В результате немногие популярные коллективы, предпочитающие дорогое аналоговое звучание, едут записываться за границу. И это, пожалуй, единственный выход, поскольку там есть настоящие аналоговые студии, опытные звукорежиссеры, которые гарантированно сделают хороший звук. У них есть постоянная практика — только в Лондоне каждый месяц записывается до двух сотен новых альбомов, и плюс к этому очень высокие стандарты — там вряд ли пройдет такое качество записи, которое считается нормальным у нас.
In/Out: Как ты думаешь, наши стандарты когда-нибудь сравняются с западными?
— Думаю, да. Появляются новые команды, которые всеми силами стараются поднять стандарты звукозаписи. Когда «Муммий Тролль» первый раз записались в Англии, то для всех сразу стало очевидным, что и для популярной музыки качество записи очень важно. На мой взгляд, до этого многие об этом забывали, думали, что для такой музыки первостепенное значение имеет сам материал: мелодия, текст и тому подобное. Сегодня многие молодые группы начинают равняться на тот же «Муммий Тролль» и всеми силами стараются найти возможность сделать действительно качественную запись, поднять самим собственную планку. На Западе давно уже все переболели компьютерами, используют их очень грамотно и деликатно, со временем придем к этому и мы.
В звуковом потоке радиостанций новые звезды проносятся с такой скоростью, что не всегда даже успеваешь запомнить их имена и названия. Современная жизнь очень динамична. Все происходит быстро. Можно быстро подняться и быстро сгореть. Об этом помнят все, кто в бешеной гонке рвется к музыкальному Олимпу. Некогда. Некогда писать стихи — достаточно абстрактного текста. Некогда учиться играть — кому это надо, если вокруг все такие же. Некогда работать над голосом — главное проорать с пафосом. Вперед, вперед, наверх! К сказочным богатствам, популярности и успеху! Нужна-то всего одна песня, попавшая «в формат». И... пошла работа. Ночные клубы, тусовки, Дни города, небольшие концерты в институтских домах культуры. Это успех! Находясь «на волне», можно зарабатывать аж по 150 долларов за вечер, давать аж по 10 концертов в месяц, съездить за границу, в конце концов. А девчонки! Нужно успеть как можно больше, потому что завтра кто-то проорет громче тебя и о тебе забудут. В таких условиях два-три альбома — это уже подвиг! Это уже круто! Уже можно обрасти пафосным жирком и давать интервью в утреннем эфире радиостанции, на порог которой год-два назад тебя не пускали. Но вот только дальше — никак. Те, кто выбрал для себя отформатированную радиостанциями тропинку, как правило, никогда не находят дорогу к самому верху. Натужно пыхтят табачными трубами целые фабрики звезд, но ни одной реальной звезды высшего класса в их производственной программе пока так и не появилось. Современная музыкальная индустрия делает «много шума из ничего», и это «ничего» сдувается раньше, чем успеет улечься поднявшая его волна эпатажа.
In/Out: Почему так происходит?
— Прошедший год явно показал, что наша музыкальная индустрия зашла в тупик. Это слышно и по альбомам, и по радиостанциям... Честное слово, я очень хочу включить радио и услышать какую-нибудь песню, которая бы меня пробрала, что называется, до мороза по коже, чтобы мурашки пошли, но увы, такого не происходит. Нет новых имен, нет новых идей... Создается впечатление, что уже никто не может записать хорошую песню, снять клип... Все это, конечно же, не так. Есть и музыканты, и композиторы, и режиссеры. Просто в ситуации, когда все поставлено на поток и четко «отформатировано», им очень сложно пробиться. Наш шоу-бизнес все время как-то забывает о том, что в его основе лежит музыкальная культура, а уже все остальное крутится вокруг нее. У нас появилось музыкальное телевидение, но почему-то нет ни одной нормальной музыкальной программы, которая рассказывала бы о музыке, музыкантах, творчестве... На музыкальных каналах чаще идут передачи не о музыке и творчестве, а о моде и тусовке. Единственная незамысловатая песенка, которую едва успела записать новомодная «звезда», сразу же запускается как аккомпанемент к бесконечной череде рекламы и пропаганде звездного образа жизни. Дома, квартиры, одежда, тусовки, одним словом, все, что сопутствует успеху, только не сама музыка, только не творчество, это никому не интересно, это потом или вовсе не нужно...
Молодые музыканты все это видят. Они видят, что современная музыка — это прежде всего эпатаж и «пиар», а вовсе не мастерство и искренность. Видят, что сегодня главное — преподнести себя так, чтобы тусовка поняла, что ты такой же, как они, тогда тебя примут. Разумеется, все это не может не сказаться на их внутреннем состоянии и как результат на задачах, которые они перед собой ставят. Когда я разговариваю с молодыми музыкантами, то 90% из них признается, что они начали заниматься музыкой для того, чтобы зарабатывать много денег и путешествовать. Сегодняшнее поколение музыкантов более цинично, оно нацелено на быстрый успех. Но успех, если он быстрый, то, соответственно, кратковременный: для меня эти два слова — синонимы. Поэтому мы и видим то, что происходит сегодня, когда большинство групп, которые еще вчера были популярны, сегодня становятся резко неинтересными. Или машина бизнеса их перемалывает, или у них самих не хватает сил на то, чтобы собраться, перебороть себя, записать еще один хороший альбом и снова двинуться вперед.
In/Out: Сейчас нет цензуры, никто ничего не запрещает. Стало ли от этого легче?
— Нет, сейчас стало только сложнее. Раньше мне было все понятно, сейчас я не понимаю ничего. Открытой цензуры нет, но творчество загнано в еще более тесные рамки. Сегодняшняя цензура — это формат. Как можно мерить музыку форматами? Сейчас принято играть, сочинять и даже жить в определенном формате: играть в формате радио «Максимум», жить в формате «MTV»... Что означает — написать песню в формате определенной радиостанции? Это означает, что твоя песня должна быть похожа на те пятьдесят, что ежедневно крутятся в эфире на этой частоте. На мой взгляд, из такой идеи ничего хорошего получиться не может. Но существующая система не оставляет музыкантам другого выхода: не попал в формат — никому не нужен. Это, пожалуй, еще более жесткие условия для творчества, нежели советские времена, в которые начинали играть мы. Да, нас ругали, запрещали, за бритые виски называли нацистами, но мы продолжали играть то, что нам нравится. Все попытки власти и цензуры не могли разлучить нас с людьми, которые хотели нас слушать. Тайком записывали альбомы, распространяли их чуть ли не подпольно, но это нисколько не мешало. Тогда за тобой следили, следили за тем, чтобы ты пел правильные песни, чтобы думал правильно…. Сейчас тоже есть пропаганда, только не такая прямая, как в советские времена, а более скрытая и от этого гораздо более коварная. Сегодня есть еще более мощная система, которая следит за состоянием твоих мыслей, за тем, чтобы ты слушал правильную музыку, чтобы ты покупал правильные вещи, и, к сожалению, стоит признать — ей это удается.
Шоу-бизнес — словосочетание, ставшее нарицательным и вобравшее в себя все, что относится к музыкальной индустрии. Если покопаться в дискографии коллективов, начинавших еще до появления шоу-бизнеса у нас в стране, то можно прийти к весьма неожиданным заключениям — впрочем, заключения пусть каждый делает для себя сам, а я приведу только факты. Тираж первой пластинки «Браво», вышедшей на «Мелодии» еще в советские времена, составил пять миллионов копий! Каждая из последующих пластинок «Браво», включая суперхиты «Московский бит» и «Дорога в облака», вышедших уже на коммерческих «лейблах», так и не смогла перебраться через 100-тысячный рубеж (обратите внимание — эта статистика относится исключительно к легальным тиражам). Выводы делайте сами.
— Само слово «шоу-бизнес» появилось с началом перестройки, но, на мой взгляд, появилось только слово, а сам шоу-бизнес — нет. Для меня понятие «шоу-бизнес», прежде всего, подразумевает — цивилизованную, отлаженную систему производства и реализации музыкальной продукции, благодаря которой автор популярного продукта получает соответствующее вознаграждение. Если человек записал какую-то пластинку, хит, который хорошо продается, то уже одного этого должно быть достаточно для его дальнейшего безбедного существования. Пластинки покупаются — капает процент. Мне кажется, что именно это должно лежать в основе основ шоу-бизнеса, но у нас все обстоит абсолютно по-другому. На пластинках зарабатывают все кому не лень, начиная с записывающей компании и заканчивая продавцом в палатке, но не сами музыканты. На откуп музыкантам отдается возможность зарабатывать деньги на концертах, но почему музыкант должен дарить неизвестно кому свою часть средств от продажи пластинок, на которых записаны его песни? Такую ситуацию цивилизованной никак не назовешь.
Как бы ни складывались отношения музыкантов и музыкальной индустрии, какими бы ни были условия существования творческих людей, настоящий музыкант не может не играть — в этом и заключается простой и единственный секрет настоящего успеха.
In/Out: Женя, что бы ты посоветовал своим начинающим коллегам?
— Начинающим коллегам хочу посоветовать прислушиваться не к ритмам модных радиостанций, а к ритмам собственного сердца. На мой взгляд, это единственно логичный и правильный путь. Если бог дал талант, то необходимо только желание, и тогда ты обязательно пробьешься, нужно просто поменьше оглядываться на стандарты, форматы, ротации и делать то, что тебе нравится. Делать так, как ты это чувствуешь, а не подстраиваться под то, что модно.
Сегодня быть романтиком достаточно непросто, но, судя по настроению, царящему в «Браво», это возможно и даже очень полезно. Романтика, бит и рок-н-ролл — стили, не самые распространенные в современной музыкальной культуре. Пик популярности рок-н-ролла давно прошел, и лишь немногочисленные попытки ветеранов отечественной поп-музыки тряхнуть стариной напоминают нам о том, что рок-н-ролл когда-то был в этой стране ужасно моден. Все вышесказанное, на мой взгляд, совершенно верно, но только с одной поправкой — за исключением «Браво». Эта группа на протяжении всего своего существования пользуется заслуженной популярностью. Найти второй такой же коллектив на нашей сцене невозможно. Коллективы с 20—30-летней историей собирают залы, но их основная аудитория остается неизменной: как правило, это люди, которые слушали их тогда, слушают сейчас и будут слушать в будущем. Парадокс группы «Браво» заключается в том, что их аудитория пополняется с каждым годом: их музыка интересна и тем, кто был молод двадцать лет назад, и тем, кто молод сейчас. Почему? Потому что «Браво» — это не только разудалый бит и красивая романтика. «Браво» — это еще и мастерство, профессионализм и талант всех участников коллектива. Журнал IN/OUT поздравляет «Браво» с 20-летним юбилеем и желает этому замечательному коллективу творческого долголетия и новых успехов.
Беседовал Александр Хорев http://www.inoutmag.ru/statji/show_news … t_template
Отредактировано Marionika (Сб, 14 Мар 2009 15:42:19)
Как это было мне уже трудно вспомнить, я помню была какая-то серия концертов, выпускных вечеров. Мы вместе таскали эти колонки громадные... школа была сложная, повышенной сложности, потому что колонки было надо поднимать на 4-й этаж в актовый зал...
Больше всего удивлялся механик, которого тоже забрали в милицию... С ним договорились, что он получит ... в общем, он выпил эти 2 бутылки водки или сколько там было?
И, конечно, одно отделение не может выделить столько сил, поэтому собрали следователей... с Петровки там были... в общем, со всей Москвы!
Вокруг толпа стояла, все люди из домов окрестных собрались, все смотрели, и мы под аплодисменты выходили по этому живому коридору, заходили в милицейский "воронок", и нас увозили. Это было очень смешно 
Вон там стоял Артем Троицкий ...
Мне и дома все стали говорить, что вот, твое занятие музыкой уже привело к серьезным последствиям.
Валерий Кипелов. Это не первый баран, которого изобразил музыкант, он рассказал, что часто рисует вместе со своей маленькой внучкой.
Максим Покровский («Ногу свело»): «Книгу Экзюпери я не читал, но был с папой на спектакле. Он объяснил, что эта сказка скорее для взрослых. От «Маленького принца» у меня осталось одно очень четкое впечатление – человеческое одиночество. На свете очень много одиноких, и количество людей вокруг – не показатель».
Елена Погребижская (Butch)
Евгений Федоров (Tequilajazzz): «"Маленький принц" - книга не для детей, а для взрослых: чтобы они не забывали, что были когда-то детьми, чтобы чаще вспоминали о чем-то настоящем, чистом и светлом, отвлекаясь от того, что окружает их во взрослой жизни. Говоря медицинским языком, это необходимая психологическая терапия».
Луи Франк (Esthetic Education)
Найк Борзов
Роберт Ленц («Браво»)
Павел Кузин («Браво»)
Дмитрий Ашман («Браво»)
Александр Степаненко («Браво»)